Он остервенело дергает ключ зажигания, и я пораженно зажмуриваюсь. Это что только что было? Я не перепутала? Это точно Тагаев?
Но впереди уже видны ворота садика, Артур тормозит почти вплотную — опять я давлюсь от зависти! Помогает мне выйти, и мы быстро проходим на территорию.
— Папа! — вдруг раздается радостное.
Мы поворачиваем головы, и я холодею. К нам несется Давид, за ним сломя голову бежит Данил, а из беседки выходит наша воспитательница Зинаида.
Сыновья подбегают к опешившему Артуру и задирают счастливые мордашки. Отмечаю не без удовольствия, что губы обоих моих сыновей целые и невредимые. Да, японская система воспитания не всегда эффективна в нашей местности…
— Пожалуйста, — шепчет Давид, преданно глядя на Артура, — пожалуйста, можете сказать им, что вы наш папа?
— Пожалуйста… — вторит ему Данил, и я отворачиваюсь, не в силах смотреть в глаза своим сыновьям.
И на Артура тоже.
* * *
Давно он не чувствовал себя так погано. Да никогда, наверное, не чувствовал.
Папа. Зашибись. Ну какой он им папа? На такое Тагаев точно не подписывался. Вот только…
Как отказать, когда на тебя смотрят как на волшебника? На фокусника, который достанет из кармана воздушный шарик и улетит на нем в небо.
Шарики, кстати, у Тагаева с собой были, правда, не в кармане, а в машине. Но такие «воздушные шарики» детям лучше не показывать.
Лоб покрылся испариной, и Артур едва удержался, чтобы не вытереть его рукавом. Ну что за засада, а? Ну почему у них такие зеленые глаза, как у их мамы? Этой невозможной язвы, как ее там, Анастасии…
Артур все-таки вытер лоб, наплевав на приличия. Необычные глаза, цвет у них такой, как у моря в ясную погоду.
Тагаеву не понравился салон, который выбрала Ариана — она только пришла, а ее уже нагрузили. Дворцы, замки на озере. Ну подумаешь, победили в престижном конкурсе. Неизвестно еще, как там распределялись награды.
Артур приехал чтобы забрать невесту и отвезти в какое-нибудь другое агентство. Любое.
Но в холле увидел Анастасию, которая стояла вполоборота и негромко говорила по телефону, и не ушел.
Напротив, теперь ему было принципиально остаться здесь, чтобы его свадьбой занималась эта хрупкая зеленоглазая девушка. Чертовы глаза, околдовала она его, что ли?
Похоже на то.
Артур присел перед мальчишками на корточки. А ведь они отличаются, подумал, еще и как. Как их вообще можно спутать?
Тот, что слева, Данил, смотрит на него с выражением, которое Артур каждый раз наблюдает у своих директоров на совете, когда они пытаются протащить какой-то им одним выгодный проект. Преданно и с вожделением.
Второй, Давид, смотрит с грозным ожиданием, как будто хочет сказать: «Только попробуй откажись!» Странный взгляд, очень взрослый, неожиданный для такого маленького мальчика.
А вот по виду Анастасии можно понять лишь то, что она испугана. Надо бы глянуть на Ивана и его губу, наверняка зеленоглазая устроительница свадеб боится встречи с родителями парня. И к тому же чувствует себя виноватой, а вот это точно никуда не годится.
— Кто ударил Ивана? — спросил Артур. Данил промолчал, Давид потупился. — Так, ясно. За что?
— Он сказал, что наш папа алкаш, — ответил за брата Данил. Давид сверкнул яростным взглядом и снова опустил голову.
— Хорошо, — сказал Тагаев, строго взглянув сначала на одного мальчика, потом на второго, — я скажу, что я ваш папа. Но у меня условие. Вы больше не будете драться в садике и подставлять маму.
Парни скривились так, будто укусили лимон. Переглянулись, еле слышно вздохнули и кивнули. Тагаев поднялся и отряхнул брюки.
К ним уже подплывала воспитательница с грозным видом, и Анастасия еще больше стала походить на провинившуюся школьницу.
— Я даже не знаю, что сказать, Анастасия Андреевна, — начала воспитательница чуть ли не подбоченясь, при этом полностью игнорируя Тагаева.
Вот и он не стал церемониться. Достал телефон и не особо вежливо прервал дамочку.
— Как вас зовут?
Она уставилась на него с удивлением.
— Что значит, как зовут? Вы вообще, кто?
— Как зовут нашу воспитательницу? — вопросительно взглянул на Анастасию Тагаев.
— Колчина Зинаида Рудольфовна, — ответила та с не меньшим удивлением. Зато мальчики неожиданно расплылись в улыбке.
Артур пролистал список контактов и нажал на нужный номер.
— Стас, — он не стал отходить или отворачиваться, наоборот, даже постарался погромче говорить, — я тут в саду твоем. Каком, каком… Детском. Сюда дети мои ходят. Да, из клуба. Их систематически провоцируют на драку, а твой воспитатель не справляется с конфликтом. Нехорошо, Стас, что это за педагог? Ты же говорил, они у тебя специальное обучение проходят. А тут мальчишек задирают, а твой педагог предпочитает все свалить на их маму. С теми родителями я сам поговорю, ты с сотрудниками разберись. А то заберу парней и Семашкину отдам. Еще и рекламу вам нехорошую сделаю. Давай, давай, разбирайся. Колчина Зинаида Рудольфовна. И ты не болей.
Он отключил вызов и снова обратился к Анастасии. На Колчину не смотрел. На сбитых летчиков смотреть неинтересно.
— Как фамилия Ивана, знаете?
— Знаю, — ответила та, так широко распахнув свои зеленые глаза, что Артуру внезапно захотелось сделать что-то такое, чтобы она еще больше удивилась.
Чтобы в них заплескалось еще и восхищение. Например, прямо сейчас построить новый детский сад и подарить ей. Пускай будет, управляется как-то с салоном, и с садиком справится.
— Вы всегда так свои дела решаете, Артур Асланович? — сглотнув, спросила Анастасия, и Тагаев не удержался от самодовольного кивка.
— По мере возможности. Но здесь все оказалось проще. Стас Левченко, учредитель, мой знакомый. Это бизнес его жены, у нее несколько садов и языковые школы. А Левченко мой акционер. Так что, Анастасия, вы скажете мне фамилию нашего антагониста?
— Исаев, — ответила вконец ошарашенная девушка.
Рудольфовна за ее спиной заламывала руки и явно раздумывала, сразу падать перед Тагаевым на колени или сначала как следует порыдать. Мальчики так радостно улыбались, что у Артура внутри стало тепло, будто нагрело солнышком.
— А где ваша сестра? — спохватился он, и сам не смог сдержать улыбку, вспомнив, что сестра у них старшая. На двенадцать минут.
— Она на репетиции, — ответил Давид. — Поет.
— А вы не поете?
Братья горестно замотали головами.
— У нас слуха нет. Стефа говорит, нам слон на уши наступил.
— Может медведь? — подсказал Артур, но Данил невесело возразил.
— Если бы. Тогда бы она нам голос поставила. А со слоном точно не поставит.
— Не расстраивайтесь, у меня тоже слуха нет, — успокоил их Тагаев, — и вон какой вымахал.
— А ваш папа алкаш, — донеслось до них визгливое, и Артур обернулся.
От крыльца вприпрыжку бежал рослый мальчишка, неуклюже загребая в воздухе одной рукой. Его губа была густо смазана белой мазью. Да он почти на голову выше Давида с Данилом! Артур с уважением посмотрел на своих парней.
Стоп. О чем это он. Своих?..
— Ванечка, — раздался душераздирающий вопль.
Возле ворот парковался автомобиль, из которого выглядывала блондинистая голова с безупречно уложенной прической. Анастасия напряглась, и Артур инстинктивно заслонил ее спиной, притянув к себе за плечи Давида и Данила.
Глава 7
— Ванечка! — истерично вопит Исаева.
Мне ничего не видно за Тагаевым, кроме его широкой спины, обтянутой дорогой костюмной тканью — он слишком высокий. И я привстаю на носочки.
Взгляд невольно залипает на крепкой смуглой шее, на аккуратно стриженном затылке, и по телу невольно пробегает дрожь.
Тут же одергиваю себя — нашла время! Судя по сердитому лицу приближающейся мадам Исаевой, здесь ожидается настоящая битва.
Она подбегает к сыну и всплескивает руками при виде его разбитой губы.
— Опять! Эти малолетние бандиты опять тебя изуродовали! Мой хороший, мой бедный мальчик! — она порывисто обнимает пыхтящего Ивана и протягивает ему ключи. — Иди садись в машину, мы сейчас поедем снимем побои, а потом в полицию. Пусть этих рецидивистов упекут в колонию для несовершеннолетних, там им самое место.
